Мисс Моул

– В дни моей юности, когда пара держалась за руки, это что‐то значило.

– О, уверяю, для нас это тоже что‐то значит. Но какими же скучными они были, дни вашей юности, Мона Лиза!

– Вовсе нет, – возразила Ханна, – потому что я никогда не была скучной. Скука заключается не в днях, а в людях, которые не могут рассмотреть жизнь как следует. Как вы думаете, что я могла бы забыть в этом доме, если бы не сумела обеспечить себя развлечениями?

– Ой да ладно, я стараюсь изо всех сил, но у вас есть профессиональная гордость и работу вы выполняете на совесть. Я этим восхищен, но меня вам не удалось провести. Нисколечко. Давайте обменяемся мнениями о моем дядюшке, Мона Лиза. Это пойдет на пользу нам обоим.

– Я не могу дольше задерживаться, – предупредила Ханна, – но скажу вам одну вещь, раз уж вы так хотите. Между вами и вашим дядей существует поразительное фамильное сходство. Не во внешности, а в характере. – И с этим, состроив через плечо ехидную мину, она удалилась, но тут же позабыла о своем ложном триумфе, когда услышала, как Этель хлопнула дверцей шкафа.

Что мне делать с этой семьей, спросила себя Ханна, сбегая по лестнице. И зачем ей здесь оставаться? Не настолько она стара и бесполезна, чтобы не найти себе другое место. Но потом она вспомнила о Рут, которая, прячась под одеялом в ее постели, по-детски наивно пролепетала: «Что бы я без вас делала?», и о совместном пакте с миссис Кордер.

– Я справлюсь, – сказала себе мисс Моул, быстро приготовила поднос для преподобного и с тайным торжеством внесла в кабинет, как будто этим ритуалом посвящала себя служению семье.

Мистер Кордер являл собой великолепное зрелище, стоя на каминном коврике с откинутой назад головой и остатками подходящего для визита к Спенсер-Смитам городского лоска, который источала его фигура; при виде хозяина вера Ханны в твердость данного себе обещания поколебалась. Она могла справиться с истерией, могла помочь тем, кого жалела, но сумеет ли она в присутствии этого человека сохранить маску трудолюбивого ничтожества? Что‐то живое встрепенулось у нее в груди – похоже, начал просыпаться демон озорства. Пока он только лениво потягивался, расправляя члены, но если Ханна не будет осторожна, он проявит себя в речи. Возможно, подумала она, стоит выпустить его слегка порезвиться на воле, ведь если постоянно держать демона взаперти, он вырвется из-под контроля внезапно и положит конец ее высоким устремлениям помочь этому семейству. Мисс Моул быстро решила, что лучше всего вести себя естественно: золотое правило безопасности, которое в то же время удовлетворит демона, ведь если бы сейчас она подчинилась ему, то швырнула бы чайник в голову мистеру Кордеру. У нее выдался утомительный день, а он стоит тут, как крупное здоровое животное, ожидающее, пока ему зададут корм, и даже попытки не сделал освободить ее от ноши.

– Если вы соблаговолите убрать со стола книги, – вежливо сказала Ханна, – я смогу поставить поднос.

Прежде чем удовлетворить ее просьбу, преподобный посмотрел на часы.

– Половина одиннадцатого, – сообщил он.

– Правда? – любезно спросила Ханна. – А я думала, уже одиннадцать. – И прежде чем преподобный успел бы высказать хоть одно из возражений, которые могли прийти ему в голову, воскликнула: – Боже мой, я забыла печенье!

– Не беспокойтесь, мисс Моул, я поужинал с мистером и миссис Спенсер-Смит.

Ханна догадалась, что в этом месте должна вставить восхищенную или завистливую ремарку, но сделала вид, будто не заметила намека.

– Тогда, раз вы не хотите печенья, пожелаю вам спокойной ночи, мистер Кордер.

– Минуту, мисс Моул. Миссис Спенсер-Смит выразила удивление, что вы ни разу не навестили ее. Думаю, было бы любезно оказать внимание этой достойной леди.

– Тогда я постараюсь заглянуть к ней как‐нибудь днем, когда пойду на прогулку.

Роберт Кордер коротко нахмурился, совсем как Рут, хотя и по другой причине.

– Ее дом открыт для всех в первую пятницу месяца.

– У нее есть приемный день? Ну надо же! – Ханна расплылась в широкой улыбке. – Я думала, такое уже не в моде. Тогда я не попаду к ней до декабря.