Дилеммы XXI века

На пути к шустрам?

В последние годы многочисленные группы исследователей пытаются конструировать различные устройства минимальных размеров. Эта область получила название нанотехнологии. Американские научные периодические издания, такие как «American Scientist», сообщают о проектировании миллироботов размером с муху или сверчка, которые будут успешно предотвращать, например, террористические акты. Такие миллироботы всегда будут действовать в больших группах и управляться сигналами, которые должны объединять их таким образом, чтобы они формировали некое целое, ориентированное на достижение единой цели. Их можно будет доставлять в область какой-нибудь угрозы, используя за ориентиры какие-нибудь каналы или трубопроводы, а уже в заданном месте они будут организовываться в активно действующий комплекс. О возможностях такого рода миниатюрных плодов технологии упоминал много лет назад Ричард Фейнман. Тогда он высказался, что «там внизу есть ещё очень много места». И до сих пор наносфера ещё очень мало заполнена. Образцы миллироботов весят не менее нескольких десятков граммов. Для конструктора наибольшие хлопоты доставляет проблема энергообеспечения, учитывая вес и размеры необходимых батарей.

Должен сказать, что считаю современный этап конструирования нанороботов переходной фазой, за которой наступит следующая, более совершённая. Прототипом для этой следующей конструкторской эпохи будут, очевидно, живые создания размером с наименьших насекомых. Дальнейшее направление развития прогресса в нанотехнологии будет обозначено сначала клетками живого организма, затем бактериями, а в конце вирусами. Микророботов меньших, чем вирусы, ожидать, скорее всего, уже не следует. Задачей этих малюток может быть борьба с паразитами, болезнетворными микробами, химически опасными молекулами, вызывающими отравления, и даже – при соответствующем насыщении окружающей среды – борьба с различными факторами, угрожающими жизни.

Сегодня для нанотехнологической миниатюризации преграду прежде всего составляет необходимость манипулирования очень малыми механизмами и даже молекулярными соединениями. Однако о неизбежном успехе этих проектов свидетельствует факт, что они были за миллионы лет реализованы самостоятельно – в процессе естественной эволюции жизни. Уже говорят и пишут о них, но, к счастью, ещё не проектируют таких активных, несуществующих пока вирусов, которые могли бы угрожать всему живому на Земле. Не знаю, почему человеческая мысль сразу же при обсуждении инновации об ращается к подобным самоубийственным и апокалиптическим идеям. Похоже, что я был настроен менее пессимистически, так как в нескольких книгах, например в «Осмотре на месте», описал маломерные, невидимые невооружённым глазом элементы, которые я назвал шустрами, поддерживающие и защищающие жизненные процессы людей. Открытым является вопрос, чего мы раньше достигнем: или эпохи убийственных синтетических вирусов, или заботливо опекающих жизнь шустров.

Плоды компьютерной имитации

Мне в руки попала очень интересная объёмная книга Дугласа Хофштадтера, посвящённая серьёзным исследованиям, имеющим целью решить проблему искусственного интеллекта: Hofstadter D. R., Fluid Concepts and Creative Analogies: Computer Models of the Fundamental Mechanisms of Thought. – NY: Basic Books, 1995[75]. На эту тему существует обширная литература, а кроме этого уже имеются функционирующие компьютерные программы, которые неплохо справляются с имитацией разума. Хофштадтер основательно анализирует эти компьютерные плоды, показывая полное отсутствие в машинных программах того, что мы называем человеческим интеллектом. Он не только даёт понять, но и говорит прямо, что специалисты, бьющиеся над проблемой одушевления машины, коллективными усилиями создали много фальсификаций, то есть тех же имитаций, которые непосвящённому дилетанту на самом деле могут казаться плодами человеческого разума. Во внеязыковой сфере, в особенности в области графики, уже существует несколько программ, из которых одна, «Aaron», на самом деле умеет рисовать на бумаге эскизы, поразительно похожие на выполненные рукой человека. Имеется созданное программистами запоминающее устройство и, кроме того, встроенный «вероятностный» элемент, который обеспечивает то, что рисунки никогда не повторяются, при этом имеют слегка волнистые линии, чрезвычайно похожие на те, которые мы видим на листах умелых рисовальщиков. Анализ показывает, однако, что эта программа, так же, впрочем, как и все остальные, о том, что рисует, ничего не понимает, не видит целиком нарисованных картин, а короче – не знает, что делает, и это потому, что является никем. Из других источников мы знаем, что существуют системы, построенные по принципу маятника, движущегося в двух измерениях и снабжённого рисующей в цвете гравировальной иглой, способные производить симметричные рисунки, приятные для восприятия человеческому глазу. В свою очередь многофункциональная благодаря компьютеру программа типа «Aaron» умеет несравнимо больше, различие же между маятниковым рисовальщиком и компьютерной программой в том, что мы видим, насколько простым является устройство, которое рисует на бумаге благодаря маятниковым движениям, и поэтому мы не можем приписать ему волевую мотивацию. Зато программа «Aaron» скрыта от наших глаз, вследствие чего мы видим только конечный продукт её функционирования. Как уже давно сказал один из специалистов, очень легко можно обмануть наблюдающего за работой компьютера, особенно невидимой, и только заглянув внутрь аппаратуры после простого снятия крышки и присмотревшись к работе устройства, можно выявить действительное, механическое положение вещей.

В конце своей объёмной книги Хофштадтер расправился с некоторыми произведениями так называемого творчества компьютеров. Их грамматическая чёткость, их синтаксис, их словарное богатство действительно великолепны. Эти тексты часто напоминают то отрывки шизофренических, странных и даже звучащих поэтично работ, то оказываются полностью непонятными, хотя безошибочными с точки зрения синтаксиса и грамматики языка. Завершая свою большую книгу, автор подчеркнул, что до насыщенного ловкими трюками компьютера с целью выдержать так называемый тест Тьюринга, то есть тест на поведение машины, неотличимое от работы нашего разума, нам всё ещё чрезвычайно далеко. Тем самым плоды компьютерной имитации следует по своей сути признать вводящими в заблуждение и достигшими высокого уровня фальсификации.

Вопросы и прогнозы

Профессор Ипке Вахсмут из университета в Билефельде, который был инициатором недавнего присвоения мне этим учебным заведением степени почётного доктора[76], прислал письмо с просьбой, чтобы я ответил на четыре вопроса для издаваемого там журнала.

Вот эти вопросы:

1. В своих романах и рассказах Вы описывали будущее развитие событий порой пророческим образом. Что нужно, чтобы прогнозировать столь успешно?

2. Иногда и самый мудрый человек ошибается – случались ли у Вас особо болезненные ошибки?

3. Какие перспективы государственного, социального и технического развития ждут жителей Средней Европы в течение ближайших пятидесяти лет?

4. В чём Вы видите надежду на то, что человечество не станет безнадёжным и неизлечимым случаем?

Я ответил следующее (излагаю с сокращением):

1. Осмысленные прогнозы будущего возможны исключительно в научно-технологической сфере, в то же время невозможны прогнозы политические, идеологические или касающиеся государственного строя. В качестве самого общего указателя направления мне служила естественная эволюция жизни, ибо я ориентировался в соответствии с принципом: то, что было возможно в биоэволюции и что смогло появиться благодаря силам природы, мы сможем когда-нибудь повторить технологически. Мне приходит на ум высказывание известного математика Гильберта: «Мы должны знать и поэтому будем знать». Я когда-то сформулировал это иначе: «Эволюцию надо догнать и перегнать».

2. Неудачные прогнозы меня особо не огорчают и не беспокоят, поскольку фактор риска от них неотделим. В ущерб результатам я почти никогда не учитывал влияния военных или коммерческих факторов на содержание моих прогнозов, и, к сожалению, почти в 90 процентах случаев именно эти факторы являются определяющими для будущих явлений, развивающихся благодаря новым открытиям или изобретениям. Например: ракеты, посланные на Луну, первоначально разрабатывались как оружие.

3. Я не имею ни малейшего понятия, что случится в Средней Европе через 50 лет. История – это игра с меняющимися протагонистами и антагонистами. В XX веке соотношение сил было довольно простым: капитализм против коммунизма, Соединённые Штаты против Советов. В настоящее время мы имеем дело с началом новой игры: с одной стороны террористический экстремизм ислама, с другой – мир цивилизации Запада.

4. Я не уверен, можно ли гарантировать человечеству долгосрочное мирное существование.