Свою книгу, названную «
Впрочем, Буш может только дать старт миссии, реализацией же полётов на Марс, запланированных на 2025–2040 годы, должны будут заняться его последователи, не упоминая уже о необходимом согласии конгресса на финансирование огромных, миллиардных затрат. Существуют опасные прецеденты, например проблема так называемого
Когда Кеннеди захотел, чтобы американцы первыми ступили на Луну, речь шла исключительно о политическом соперничестве с Советами. Экономической прибыли не ожидали, поэтому после шестнадцати полётов программа оказалась просто замороженной. Если бы удалось не только долететь, но и вернуться с Марса – это было бы великое достижение, но оно, однако, не смогло бы стать мощным толчком для развития цивилизации, как экспедиция Колумба в Америку.
Освоение Марса Зубрин обозначает термином
Так как в соответствии с международными договорённостями не разрешается стартовать с Земли, используя атомную энергию, вначале планируются полёты на Луну кораблей посредством химической энергии, а оттуда уже старт на Марс с использованием атомных двигателей. Это напоминает мне человека, который говорит: «Я вчера женился и хочу, чтобы моя праправнучка стала королевой Англии». Между женитьбой этого человека и судьбой его потомков разверзлась временнáя пропасть, поэтому такие планы сложно признать реалистическими.
Не знаю почему, но считается, что раз уж я написал пару книг из области
Недавно я наблюдал обращение президента Буша к народу. Огромный зал. Буш говорит, что принёс Ираку свободу, все встают и аплодируют. Через минуту то же самое. Переключил на другой канал; уж очень это напомнило мне прежние передачи из Кремля. Силой аплодисментов на другую планету не доберёшься. Кроме того, мотивация Буша и Марсианского общества расходятся как вилы. Буш хочет получить как можно быстрее политические выгоды и не задумывается, что будет после. Так поступать нельзя; глупо ожидать, что всё как-то образуется.
Впрочем, лично я считаю, что такой проект, как колонизация Марса, в первую очередь требует решения политических и экономических проблем на Земле. А раздоры жителей земного шара сегодня настолько велики, что только сумасшедший может надеяться на перенос нашей цивилизации
Генетическая летопись
В последнее время выросла новая и совершенно неожиданная ветвь антропологии, названная генетической летописью. Дело в том, что у представителей сообщества американских негров есть гены, которые прежде были характерны только для европейцев. Объяснение этому явлению следующее. Торговля невольниками, захваченными в Африке, началась в XV веке и отличалась исключительной жестокостью и большой смертностью среди обоих полов; позже рабов перевозили на парусниках в Америку. Эти события, до сих пор не слишком охотно описываемые, привели к появлению негритянского меньшинства в Соединённых Штатах, насчитывающего около пятнадцати миллионов человек, с представителями которых недавно были выполнены генетические исследования. Хотя на интимные связи между рабами и их хозяевами было наложено табу, многие мужчины, будучи американцами европейского происхождения, вступали в сексуальные отношения с негритянками, зачастую, впрочем, вопреки их воле. Если рабыня беременела, обычно она была вынуждена одна воспитывать ребёнка в своей среде. Таким образом, в результате таких смешанных отношений, европейские гены оказались введены в популяцию рабов через детей. Сейчас, через сто сорок лет после ликвидации в Соединённых Штатах рабства, следы прошлого сохранились в виде европейских генов у негров. Открыл это, кстати, Манфред Кайзер из Института Макса Планка в Лейпциге. Вместе с коллегами он обнаружил эти смешанные генотипы, анализируя репрезентативные пробы, взятые у афроамериканцев и у американцев европейского происхождения.
Это положило начало новым историческим исследованиям, вышеупомянутым генетическим летописям, основанным на изучении митохондриальных генов, которые наследуются исключительно через мать. И хотя в последнее время часто имеют место обратные отношения, то есть негров с белыми американками, в генетическом материале этого ещё нельзя обнаружить, поскольку изменения, происходящие в наследственной субстанции, можно увидеть только через несколько поколений.
Роман с футурологией
Меня продолжают удивлять сюрпризы, связанные со взглядом на будущее. Некоторые из моих предположений, высказанные, например, в книге 60-х годов под названием «Сумма технологии», сбылись. Зато основным недостатком обращённых в будущее прогнозов оказалось именно полное пренебрежение и невнимание к двум факторам, а именно: влиянию финансовых вложений на развитие технической цивилизации, то есть экономических стимулов, а также умалчивание политических влияний. Правда, это второе простительно, ибо даже если бы я сумел подготовить хронологию мировых изменений во главе с падением Советов, это было бы абсолютно нецензурно и наверняка не могло бы появиться в печати. Зато последствия, источником которых является экономика и её глобальные противоречия, по меньшей мере, в какой-то степени возможно было предсказать ещё в прошлом веке. Здесь я потерпел неудачу.
Насколько странным, настолько и парадоксальным является то, что несколько моих совершенно несерьёзных, ибо беллетристических текстов, которые я сам никогда, наверное, не признавал за ничто иное, кроме как за гротескные и шуточные идеи, течение времени – к моему удивлению – наполнило действительностью. В предназначенном для телевидения «Путешествии профессора Тарантоги» для вымышленной планеты я выдумал акроним
Однако ещё больше меня удивило то, что мою абсурдную идею, воплощённую в изложении вымышленной книги также вымышленного автора Гулливера, названной «Эрунтика», а именно история о том, как один бактериолог научил бактерии разговаривать, я вычитал в журнале «
Горизонт во мгле
В конце своего пути я всё яснее вижу, что как человек познающий я нахожусь на очень скромном месте, а как человек исторический – в опасном моменте.
Состояние разобщённости, в котором находится наша культура, привело к тому, что мне легче узнать, что обо мне пишут в Америке, чем то, что обо мне пишут в Польше. И поэтому со значительным опозданием я прочитал очерк Пшемыслава Чаплиньского «Станислав Лем – спираль пессимизма» из его книги «Подвижные границы».
Чаплиньский прочёл мои произведения очень внимательно. Однако его интересовали не мой язык или сюжеты, а то, что я назвал бы футурогнозией, разновидностью вневременной философии, анализирующей отдельные этапы человеческого познания и деятельности. Он считает, что от первоначального оптимизма я перешёл к пессимизму, и одновременно подчёркивает: «Лем, меняя взгляды, всегда охватывает более ранний этап, никогда не сжигая за собой мосты (…); Лем сегодняшний, выражающий катастрофические опасения, не является кем-то радикально отличающимся от Лема давнего, оптимистично смотрящего в будущее, поскольку их обоих объединяет убеждённость, что сущность положения человека и человечества определяет превосходство возможностей над необходимостями».
Хотелось бы перевести это на мой язык, не столько гуманитария, сколько человека, которому ближе биология и точные науки. В 1964 году появилась моя книга «Сумма технологии»; нелишне добавить, что Фрэнсису Фукуяме было тогда лет одиннадцать, и ходил он в общеобразовательную школу. Я написал там, что человек создал технологию, которая оказалась силой всё более захватывающей, которая повела за собой своего создателя. Вместе с расширением фронта человеческой деятельности на суше, море и в воздухе прогрессирует растерянность. Не только в науке, но и в технологии у нас открывается всё больше возможностей, и одновременно мы всё меньше знаем о том, что, собственно говоря, надо делать и в чём наши цели.
ebooksa