Смотритель

Мать, прежде избегавшая встречаться с ним взглядом, вдруг посмотрела прямо на него.

– Да какая теперь разница, сынок?

– Но ведь кто-то позаботился послать цветы. Кто-то помнит, что мы с Наоми познакомились именно сегодня. Они помнят, мама, а я нет, – сказал Джейкоб дрожащим голосом. – Неважно, постараюсь я забыть или, наоборот, запомнить: оба варианта кажутся неправильными.

В коридоре послышались торопливые шаги отца.

– Все хорошо? – спросил он, моргая в ярком освещении кухни.

– Все в порядке, Дэниел, – ответила мать. – Иди спать. Я сейчас вернусь.

– Точно? – спросил он, глядя сначала на нее, потом на сына.

– Да, – кивнула Кора. – Дай мне поговорить с Джейкобом наедине.

Отец пожал плечами и снова вышел в коридор.

– Ходил бы ты на кладбище пореже, – тихо сказала мать. – Ну хотя бы раз в две недели. Стало бы легче.

– Мне нужно поспать, – буркнул Джейкоб, собираясь отправить таблетки в рот.

– Еще кое-что, – остановила его мать. – Это важно, и я должна тебе сказать.

Джейкоб ждал.

– Когда умерли твои сестры, я ходила на их могилы каждое утро неделю за неделей. Но однажды я задалась вопросом: ради кого я так поступаю? Кому от этого легче? Пока они были живы, моя любовь могла сделать для них многое, но теперь она им не нужна. И я перестала ходить. Звучит жестоко, сынок, но жизнь сурова. Любить людей нужно, пока они живы. Вот что имеет значение.

«Выходит, если бы я погиб в Корее, ты бы перестала любить и меня», – подумал Джейкоб.

Наверное, мать уловила выражение его лица.

– Я не хочу сказать, что перестала их любить, – быстро поправилась она. – И никогда не перестану.

Уйдя в спальню, Джейкоб выключил свет и стал ждать, пока подействуют таблетки. Он думал о том, правильное ли решение приняла его мать. Не привела ли попытка задушить скорбь лишь к тому, что та навеки осталась загнанной в дальние закоулки души?

На следующее утро, проснувшись, он увидел отца, тихо похрапывающего в кресле. Прошлой ночью Джейкобу снова снилось, что он оказался подо льдом. Отец растолкал его и сказал, что это всего лишь кошмар, потом сел в кресло. «Спи, сынок, – сказал он. – Ты дома. Все хорошо».