Сетка на двери распахнулась, и в магазин вошла Джинни Уотсон. «К черту!» – подумал Блэкберн и прошмыгнул мимо покупательницы.
– Блэкберн, погоди! – окликнул его Джейкоб, но тот толкнул дверь с такой силой, что звякнули петли, и обратным движением створка с громким стуком захлопнулась.
Перед магазином Блэкберн остановился. «Сходи за чертовой краской», – напомнил он себе и пошел по улице. Вскоре, несмотря на сырость, потеплело, и солнце теперь жарило нещадно. Блэкберн закатал рукава фланелевой рубашки. Проходя мимо лесопилки, он увидел припаркованный возле конторы красный «олдсмобиль». «Почему бы Хэмптонам и не солгать? – подумал Блэкберн. – Они творили вещи и хуже».
Подходя к Мидл-Форк, он заметил, что слева, среди разбитых каменных плит, распустились маленькие голубые цветки. Уилки говорил: если в лесу или на лугу найдешь заросли барвинка, значит, раньше на этом месте, скорее всего, было кладбище. Блэкберна всегда удивляло, что такая хрупкая вещь, как цветок, может чтить мертвых дольше камня. Даже дольше человеческой памяти, намного дольше.
К тому времени, когда Блэкберн вошел в Блоуинг-Рок, он уже истекал потом, и с каждым шагом его все сильнее охватывала злость. «Успокойся, – убеждал он себя. – Подумай, что могло случиться с Кларками». В парке почти никого не было, поэтому он пошел туда, попил из фонтана и уселся в тени вяза. Потом посмотрел через дорогу на «Йоналосси». Следующий сеанс в час дня, совсем скоро. Он окажется в кондиционированном помещении, вдали от палящего солнца. «Нет», – решил Блэкберн. Раньше ему больше всего нравилось делить с кем-то собственные ощущения. Сидеть в темноте вместе со всеми и находить одни и те же вещи печальными, страшными или смешными. Но теперь он не хотел ничего делить с жителями этого города.
Или даже быть рядом с ними. Он перешел на другую сторону улицы, собираясь купить краску и вернуться домой. Мистер Уивер улыбнулся и поздоровался. Блэкберн, не обратив на него внимания, пошел к полкам, где стояла краска. Вероника занималась другим посетителем и не увидела его, и это было только к лучшему. Он отыскал нужный колер, в очередной раз отметив, что четырехлитровые банки с краской всегда оказываются тяжелее, чем выглядят с виду. Обратный путь предстоял по большей части в гору, а день обещал стать только жарче.
– Это для церкви, – пояснил Блэкберн, поставив две банки на прилавок.
– Как поживают твои соседи, Блэкберн?
– По-прежнему мертвы, – ответил он.
Мистер Уивер нахмурился.
– Ты же понимаешь, что я имел в виду Хэмптонов, – буркнул он, но Блэкберн уже выходил за дверь.
В рабочих перчатках проволочные ручки банок не так резали бы ладони, но, сунув руку в задний карман, Блэкберн обнаружил, что их там нет. Еще одна досадная мелочь… Внезапно ему показалось, что неплохо бы размахнуться и высадить банками окна хозяйственного магазина и кафетерия. Если при этом он порежется и истечет кровью, как недобитый хряк, будет еще лучше. Не считая того, что он окажется в тюрьме и не сможет позаботиться о важных вещах. Обтерев ладонью лицо и шею, Блэкберн решил, что перед обратной дорогой неплохо бы еще немного попить, поэтому перешел улицу, но у фонтана в парке уже играли дети, брызгая друг в друга из оранжевых водяных пистолетов.
«Когда вернешься, можешь пойти к роднику, – сказал себе Блэкберн. – Там прохладно, и ты все спокойно обдумаешь». Он перехватил банки так, чтобы ручки были ближе к пальцам, и увидел на ладонях глубокие красные отметины от проволоки. «Иди, – снова приказал он себе. – Дальше жара только усилится».
Тут раздался свист, потом снова – уже громче. Блэкберн обернулся. В дверях бильярдной стоял Билли Раньон. Он свистнул в третий раз и мотнул головой, словно подзывая собаку. Блэкберн мог перейти на другую сторону, чтобы обойти бильярдную. Возможно, Билли именно такого поступка от него и ждал, но Блэкберну вдруг показалось, что для этого потребуется слишком много усилий. Когда он приблизился, Билли вышел на тротуар, перекрывая ему дорогу.
– Нам с тобой нужно кое-что прояснить, так что заходи внутрь.
Блэкберн покачал головой и попытался обогнуть Билли, но тот его не пропустил. В дверях показался Трой Уильямсон с кием в руке, потом снова ушел внутрь.
– Не стоит сегодня меня задирать, – предупредил Блэкберн.
– А я сказал – нам нужно кое-что прояснить.
– Мне с тобой не о чем говорить, – заявил Блэкберн, чувствуя, как проволока впивается в ладони, и снова попытался обойти Билли.
Тот остановил Ганта, положив ладонь ему на плечо.