Смотритель

– Я зайду на лесопилку попозже, подсчитаю транспортные расходы и закажу новый строгальный станок, – сказала Кора, и Дэниел кивнул.

– Девчонка скоро снова выскочит замуж, – предрек он. – Уверен, она уже приглядела себе нового муженька и с таким приданым, какое мы ей обеспечили, быстро охмурит его. В конце концов, она только ради денег и вышла за Джейкоба.

Глядя, как муж тянется за шляпой и ключами, Кора понимала, что он ошибается. На прошлой неделе, проходя мимо комнаты Джейкоба, она остановилась, потом вошла и открыла ящик, в котором сын держал письма. Она знала, что пожалеет об этом, но не остановилась. Письма были написаны намного грамотнее, чем ожидала Кора, и были полны глубоких чувств. Когда она убрала последнее письмо в конверт и закрыла ящик стола, вторжение в личную жизнь сына оказалось наименьшей из причин для сожаления. О Наоми можно было думать что угодно, но она действительно любила их сына.

Их план еще мог сработать. Действительно мог. За завтраком Джейкоб не упоминал о Кларках и о цветах. Он хорошо поел и, кажется, был в добром расположении духа. Хоть сын и не говорил об этом, родители знали: он встречался с Вероникой. Теперь, когда прежний дом Джейкоба продали, можно начать строительство нового на пастбище, как они всегда и планировали. Но с Гантом необходимо разобраться, и предельно жестко.

Кора дождалась середины утра и поднялась на холм. В первые годы после смерти Мэри и Изабель Дэниел один ходил с цветами на каждый день рождения девочек, Рождество и Пасху. Кора знала, что другие считали ее отказ бывать на могилах дочерей бесчувственностью. Возможно, иногда так считал и муж.

Через три года он перестал носить цветы, и с тех пор могилы стояли пустые. Если Дэниел иногда и приходил туда, чтобы постоять возле памятников, Кора об этом не знала. И разве буквы, аккуратно высеченные на мраморе, не свидетельствовали о порядке, который смягчал несправедливость смерти дочерей? Она, а не Дэниел, распорядилась высечь на памятниках только фамилии, без имен и дат жизни. И никаких агнцев или ангелочков вокруг.

На кладбище Гант, стоя на одном колене, стриг траву возле забора. Когда Кора подошла, он отложил ножницы и встал.

– Я пришла выяснить, действительно ли ты беспокоишься о моем сыне, – сказала Кора.

Гант ждал. Она и забыла, какой он огромный, потому что обычно он старался держаться как можно более незаметно.

– Те цветы, – продолжила Кора. – Почему ты считаешь, что они от ее родных?

– Дата и то, что прислали именно бархатцы, – напряженно, почти с вызовом ответил Гант, не отводя взгляд. – На почтовом штемпеле был указан город Пуласки в Теннесси. Это недалеко от фермы Кларков.

– Ты имеешь в виду бывшую ферму Кларков, – хмыкнула Кора. – И подписи не было. То есть прислать цветы мог кто угодно.

– Я думаю, это ее сестра, Лайла, – ровным голосом сообщил Блэкберн, а потом, словно намереваясь прогнать непрошеную гостью, повернулся за ножницами.

Кора шагнула вперед и придавила инструмент ногой.

– Я не договорила. В прошлый мой визит сюда я просила позволить нам исцелить душевную рану сына так, как мы считаем нужным. Только и всего. Мы просили о доброте, о благоразумии, – произнесла Кора голосом столь же едким, как и ее взгляд. – Ты получил место смотрителя только благодаря Дэниелу и мне. Ханникат собирался предложить работу другому, но твоя мать попросила меня вмешаться. Ты ведь не знал, верно? Так вот, мы можем тебя и уволить. Уж поверь мне, Гант. Если попытаешься уговорить Джейкоба связаться с Кларками или попробуешь сделать это сам, вылетишь из этого дома еще до заката. Если на могилу снова пришлют цветы или кто-то придет навестить ее лично, ты сначала сообщишь Дэниелу и мне. Мы будем решать, что нужно знать Джейкобу. Ты понял?

Гант кивнул.

– Нет, ты мне не кивай, – фыркнула Кора. – Подтверди вслух, что ты понял.

– Я понял.

Кора развернулась. Проходя мимо ограды кладбища, она даже не оглянулась. Взгляд ее оставался устремленным только вперед.