Вопиющим тому примером являются утверждения Плутарха о том, что Аспазия была даже предана суду за якобы имевшее место «нечестие» и за то, что «поставляла Периклу свободнорожденных женщин». Весьма сомнительно, что афинское законодательство того времени предоставляло женщинам, тем более неафинянкам, достаточный статус, чтобы быть привлеченными к суду по подобным обвинениям. Так еще и обвинителем в этом деле выступал не кто иной, как одноглазый поэт Гермипп, автор комической пьесы, в которой Перикл выставлялся как сексуальный маньяк. Эти утверждения7 не могут быть ничем иным, как искаженной интерпретацией некой комедийной сцены. Или тех «обвинений», которые драматурги-комедиографы регулярно выдвигали против Аспазии, избранной, очевидно, в качестве подмены подлинной их мишени – Перикла.
Примечательно, что Платон и Ксенофонт упоминают об Аспазии гораздо более уважительно, чем если бы они считали ее гетерой. Платоновская Аспазия – это достойная восхищения, самодостаточная женщина, красноречие и ум которой позволили ей стать наставницей как для Перикла, так и для Сократа, двух самых выдающихся ораторов той эпохи. В одном из отрывков у Ксенофонта, когда Сократа кто-то спрашивает, каким образом можно сделать жену образованной, он отвечает: «Я познакомлю тебя с Аспазией – она знает об этом гораздо больше меня, и она тебе все объяснит».
Комментаторы предпочитают не замечать8 подобных пассажей, причем в основном из-за своего желания объявить Аспазию куртизанкой. Однако в утраченном произведении «Аспазия», написанном современником Платона Эсхином из Сфетта, Аспазия изображена как человек, которого Сократ с радостью рекомендует в качестве учителя (предположительно ораторского искусства) сыну богача Каллиаса. В одном из разделов этой книги приводится дискуссия между Аспазией и женой некоего Ксенофонта, а затем и с самим Ксенофонтом (но, скорее всего, не с тем, известным нам историком). Используя узнаваемый сократовский стиль ведения разговора, Аспазия подводит своих собеседников к пониманию того, что секрет обретения самого лучшего или добродетельного супруга заключается в том, чтобы самому
Плутарх сообщает, что Сократ иногда приходил к Аспазии вместе со своими друзьями и их женами, чтобы получить совет Аспазии и послушать, как она говорит о «делах любви» (
Изображение в платоновском «Менексене» Аспазии преклонных лет, дающей наставления Сократу, похоже, опровергает ранее наблюдавшееся (в частности, у Ксенофонта) стремление скрыть любые указания на то, что Аспазия была когда-либо близко знакома с Сократом.
Если же допустить наличие таких отношений, то с большой долей вероятности можно предположить, что они возникли гораздо раньше, когда эти двое, еще в двадцатилетнем возрасте, впервые встретились в кругу Перикла. После смерти Перикла в 429 г. до н. э. Аспазия жила (а по словам древнего комментатора, «была в браке») с богатым афинским политиком Лисиклом, от которого у нее родился сын.
Аристофан в одной из своих комедий пренебрежительно называет этого человека «торговцем овцами». Но учитывая, что Лисикл занимал пост полководца, то все же был гражданином определенного статуса и, возможно, знакомым покойного Перикла. Вскоре после свадьбы, в 428 г. до н. э., Лисикл был убит в одном из сражений в Малой Азии. После этого мы почти ничего не слышим о деятельности Аспазии, вплоть до ее появления в платоновском «Менексене» уже в образе пожилой женщины.
Исключение составляет комедия Аристофана «Ахарняне», поставленная в 425 г. до н. э., через четыре года после смерти Перикла. В ней Аспазия в комическом стиле порицается за то, что она якобы стала главной причиной Пелопоннесской войны. Напомним, что виновницей Троянской войны традиционно считалась Елена Прекрасная. И примерно так же Аспазия ранее обвинялась в том, что в 440 г. до н. э. подстрекала Перикла к нападению на Самос.
На этот раз Аристофан в своей комедии обвинял Аспазию в том, что она спровоцировала принятие Периклом Мегарского декрета в отместку за похищение мегарийцами двух проституток из ее дома с дурной репутацией. Этот указ, который налагал на Мегару ограничения на торговлю с Афинами и их союзниками, и послужил, по мнению некоторых, причиной войны 10.
Подобные поношения Аспазии продолжались в течение десятилетий и после ее союза с Периклом. И похоже, Платона и Ксенофонта волновало, чтобы при этом не был бы запятнан их любимый Сократ. Более того, учитывая, что Аспазия и Перикл были вместе примерно с 445 г. до н. э. (Перикл Младший родился не позднее 440 г. до н. э.), биографы Сократа явно не захотели бы, причем полвека спустя, изображать близкую связь Сократа и Аспазии. Даже если бы они знали или подозревали, что это было именно так.
В любом случае, после того как Аспазия вышла замуж за Перикла, Сократу пришлось если не полностью отказаться от отношений с ней, то хотя бы умерить их, чтобы избежать подозрений в том, что у них была более интимная личная история.
В 450 г. до н. э. Сократу, непосредственному современнику Аспазии, недавно исполнилось двадцать лет. Будучи учеником и другом Архелая, он уже более пяти лет был известен людям из окружения Перикла, например Анаксагору. Как сын преуспевающего каменотеса Софрониска, он должен был привлечь и внимание таких людей, как Иктин, Калликрат и Фидий, – архитекторов и разработчиков плана Парфенона, которые также были близкими соратниками главного политического деятеля Афин.
Нам неизвестно, встречался ли Сократ с Аспазией и общался ли он с ней в период после ее приезда в Афины и до брака с Периклом. Эти годы, безусловно, давали возможность для их знакомства. Независимо от того, участвовал ли Сократ в битве при Коронее и видел ли лично в том же году смерть друга Перикла Клиния, но через несколько лет он еще прочнее вошел в круг Перикла – в качестве воспитателя, выбранного для наставления на путь истинный молодого Алкивиада. И даже если бы Аспазия и Сократ не встретились в окружении Перикла, когда Аспазия в 450 г. до н. э. прибыла в Афины со своей семьей из Милета, то они должны были разделить заботу о благополучии и воспитании Алкивиада после того, как тот потерял отца в 447 г. до н. э.
Сократ и Аспазия были родственными душами. Умные, красноречивые и готовые к спорам, они были необычными и противоречивыми фигурами в своей социальной среде. «Менексен» – единственный источник, как бы трудно ни было его правильно интерпретировать, дающий нам хоть какое-то явное указание на близкое знакомство Сократа и Аспазии. Все дальнейшие догадки приходится строить на основе косвенных свидетельств или вычитывать между строк у Платона и Ксенофонта. Возможно, именно такое прочтение, по крайней мере после IV в. до н. э., и побудило античных авторов предположить, что между Сократом и Аспазией существовала любовная связь. Эрудированный ученик Аристотеля Клеарх Солейский пишет, что Перикл влюбился в Аспазию, «которая раньше была спутницей Сократа». А в поэме Гермесианакса (III в. до н. э.) говорится о «неугасимой страсти» Сократа к Аспазии 11. Как мы уже видели, подобная связь может лежать в основе рассказа о любви, приписываемого Сократом Диотиме в «Пире» Платона.
Мог ли Сократ влюбиться в эту удивительную Аспазию, зная при этом, что его любовь никогда не сможет осуществиться? На пути к этой связи могли стоять всевозможнейшие препятствия. Это и озабоченность Сократа по поводу его внутренних голосов, и его склонность к каталептическим припадкам. А также стремление продолжить жизненный путь, делавший его совсем не подходящим для того, чтобы стать мужем умной и амбициозной молодой женщины.
Если Сократ и рассматривал Аспазию в качестве потенциальной любовницы и партнера, то после того, как наиболее влиятельный в Афинах человек положил на нее глаз, сама возможность этого была исключена. Или же, стремясь пригасить разочарование Сократа, красноречивая Аспазия призвала его самого задаться вопросом, а что же это такое – настоящая любовь? А затем предложила нечто подобное тому, чему учила юного Сократа Диотима в «Пире»: физическое желание – это лишь отправная точка для настоящей любви, и частные, личные заботы должны в конечном счете смениться более высокими целями.
Если подобные идеи и высказывания могут быть приписаны Аспазии, то они имеют знаковое значение для всей истории мысли. Принципы, заложенные в учении Диотимы, являются ключевыми как для философии, так и для образа жизни, который собирался отстаивать Сократ. Вот они: мы должны сами определить наши правила, прежде чем сможем надеяться узнать, к чему они приведут на деле. Физические реалии могут и должны быть отброшены в пользу высших идеалов. Воспитание души, а не удовлетворение тела является наипервейшей обязанностью любви. Частное должно быть подчинено общему, преходящее – постоянному, а мирское – идеальному.
Исследователь Античности Мэри Лефковиц 12 подчеркивает:
Сократ был бы важной фигурой в истории философии, даже если бы мы знали о нем только то, что рассказывает Аристотель: «Он занимался этикой, хотя ничего не говорил о мироздании, но в процессе своей деятельности искал всеобщее (
Поэты и мыслители и до него задумывались об этике. Но Сократа отличало то 12, что он смог разработать процесс ее познания, который позволил ему перейти от частностей к общим определениям. Без этого значительного шага вперед Платон не смог бы разработать свою теорию форм, а Аристотель – свои трактаты по этике.
ebooksa