Мисс Моул

– Назревают неприятности, – сообщил он.

– Человек рожден для неприятностей. Помешай, пожалуйста, огонь в камине.

– Что мне в вас нравится, Мона Лиза…

– Да-да, с удовольствием послушала бы, но что там за неприятности?

– Что мне в вас нравится, так это ваш уклончивый ум, полный аллюзий и иллюзий. Готово! Искры летят вверх. Конечно, мне и многое другое нравится.

– Что за неприятности? – самоотверженно повторила Ханна.

– Бунт на корабле. Говард решил, что не хочет быть священником, и золото миссис Спенсер-Смит выброшено на ветер, как и его учеба. Что вы об этом думаете? Леди отправила юнца в университет, чтобы вырастить из него благовоспитанного карманного служителя церкви, а он заявляет, что не желает становиться маленьким миленьким священником. Он только что взорвал эту бомбу, и теперь все спорят и обсуждают новость, вместо того чтобы продолжить игру. Так что нас ожидает веселое Рождество, и лично я собираюсь как можно раньше уехать к моей дорогой матушке и пробыть там как можно дольше, пока ей не надоест. Говарда ждет сущий ад, но это лучше, чем провести в аду всю жизнь.

Мисс Моул вздохнула.

– Почему люди вечно хотят превратить жизнь ближнего в ад?

– Потому что это заставляет их почувствовать себя богами. Легко и просто. А вот дядюшка…

– Осторожнее, – предупредила Ханна. – Он пошел в прихожую за почтой.

– Да, он любит просматривать письма. Опять же как бог! Он должен знать все. И все же, Мона Лиза, надо отдать ему должное: у себя в молельне он всеблагое божество. Но если подумать, это тоже легко. Его паства получает награду за послушание, и ее же получат его дети, если будут соответствовать представлениям о благе, что в мире Роберта означает восхищаться отцом и верить ему. Рут права. Нехорошо людям быть священнослужителями, временами мне даже жаль бедного дядюшку. Когда рассматриваешь себя как центр мироздания…

– Мне казалось, это ты так поступаешь.

– Да, но я знаю, что делаю. В этом вся разница. А вот дядя…

– Не стоит мне слушать такие речи, – посетовала Ханна, но ей нравилось смотреть, как мальчик сидит перед ней на каминном коврике, прислонившись спиной к креслу и обняв руками колени. Она могла притвориться, что так общался бы с ней родной сын, в то же время понимая: само отсутствие требований, которые мать и сын предъявляют друг к другу, и составляет всю прелесть ее отношений с Уилфридом.

– Вздор! – сказал юноша. – Мы с вами единственные разумные люди в этом доме. Говард тоже не дурак, но сейчас уныл и подавлен, бедняга. Этель пытается заставить его передумать, а Рут уговаривает придержать взрыв информационной бомбы хотя бы до приезда дяди Джима.

– Похоже, Рут считает своего дядю Джима всемогущим, – заметила Ханна, с подозрением фыркнув.

– Ну, частично он примет удар на себя. Глупо, что Говард рассказал Этель. Она непременно проболтается. Если на пути возникает проблема, кузина обязательно в нее врежется на полном скаку или шарахнется так, что остальные поневоле начнут искать причину.

Тут он замолчал, потому что в комнату вошел Роберт Кордер, держа в руке письмо.

– Это вам, мисс Моул. – Преподобный медленно протянул конверт, глядя на экономку с любопытством, а потом нетерпеливо посмотрел на Уилфрида. – Я думал, ты играешь вместе с остальными.